Так и знала, даже жаль, что я оказалась права на счет Мерседес, так больно смотреть на слезы в глазах Жеки, увидеть маму, не успеть сказать и слова и тут же потерять... А теперь она и правду сказать не может, ибо это навредит ему. Жекита ушел в отрицание и нацепил маску счастья, а это худший исход, ибо бомбанет в самый неожиданный момент.
Вале всё ещё пытается сохранять верность дурачку из тюрьмы, но тяжеловато это делать, сидя на коленках у другого, я вам скажу, хотя плюсик ей за упорство. И всё тут же разрушилось в один миг, потому что в этом доме ничего не может оставаться в секрете, а пострадал Рамита, эх.
Мне нравится на самом деле, когда Тачо игнорит Хас, ей полезно, но в целом видели мы такую ситуацию уже стопятьсот раз, что дальше то? Вот и получилось то, что получилось — в итоге, обоих, и Луку, и цыганку Тачо послал, и в общем-то прав.
Какая крутая у Нико теплая бежевая кофта, прям кайф. Мужики реально невыносимые, она там ещё раз сознание потеряет, пока они соревнуются в эстафете "кто лучше ухаживает за Сиело".
"Но я не опускаю руки, и не ищу другую женщину по имени Тоска. Я борюсь" — ох, хорошо Нико обалдуям бодрящего пинка вставил. Чего все пристали к кофточке Хасмин, абсолютно закрытая же. Но как я всегда ору, когда Бауэр включает этого строгого папашку, губы не крась, алкоголь не пей, я буду за углом, хахаха. "И показал бы всем людям, находящимся там, кто она" — то, как Нико помогает ребятам справляться со всеми трудностями, что выпадают на их горькую судьбу, меня не перестает восхищать. Вот и сейчас не дает Мар руки опускать, отец года, не иначе. Даже Сиело проняло так, что она рыдала без конца...
@chch93: У Тефи даже совесть проснулась в кой-то веки, аж пошла Начо по мозгам вставила, да ещё как, ух! Да ещё и перед Мар извинилась, ничего себе! Что в очередной раз доказывает, что есть хорошее в этой девчонке, просто очень глубоко за всей мишурой, которую она понавешала на себя в защите от боли, которую несет этот мир. Тьяго тоже приятно удивил, отбросил все обиды и поверил своей девушке, так ещё и навалял своему придурошному приятелю наконец-то.
"Никогда, Начо, никогда тебе не удастся превратить меня в такого, как ты" — ух, как Мар этого индюка напыщенного размазала, как я рада, что история с наркотиками длилась всего серию. И ребята ещё так зашли и встали, словно ее большая банда, молодчинки.
Жекита ушел в отрицание и нацепил маску счастья, а это худший исход, ибо бомбанет в самый неожиданный момент.
Вале всё ещё пытается сохранять верность дурачку из тюрьмы, но тяжеловато это делать, сидя на коленках у другого, я вам скажу, хотя плюсик ей за упорство. И всё тут же разрушилось в один миг, потому что в этом доме ничего не может оставаться в секрете, а пострадал Рамита, эх.
Мне нравится на самом деле, когда Тачо игнорит Хас, ей полезно, но в целом видели мы такую ситуацию уже стопятьсот раз, что дальше то? Вот и получилось то, что получилось — в итоге, обоих, и Луку, и цыганку Тачо послал, и в общем-то прав.
Какая крутая у Нико теплая бежевая кофта, прям кайф.
Мужики реально невыносимые, она там ещё раз сознание потеряет, пока они соревнуются в эстафете "кто лучше ухаживает за Сиело".
"Но я не опускаю руки, и не ищу другую женщину по имени Тоска. Я борюсь" — ох, хорошо Нико обалдуям бодрящего пинка вставил.
Чего все пристали к кофточке Хасмин, абсолютно закрытая же. Но как я всегда ору, когда Бауэр включает этого строгого папашку, губы не крась, алкоголь не пей, я буду за углом, хахаха.
"И показал бы всем людям, находящимся там, кто она" — то, как Нико помогает ребятам справляться со всеми трудностями, что выпадают на их горькую судьбу, меня не перестает восхищать. Вот и сейчас не дает Мар руки опускать, отец года, не иначе. Даже Сиело проняло так, что она рыдала без конца...
Тьяго тоже приятно удивил, отбросил все обиды и поверил своей девушке, так ещё и навалял своему придурошному приятелю наконец-то.
"Никогда, Начо, никогда тебе не удастся превратить меня в такого, как ты" — ух, как Мар этого индюка напыщенного размазала, как я рада, что история с наркотиками длилась всего серию. И ребята ещё так зашли и встали, словно ее большая банда, молодчинки.